– С каким-то Логиновым, которого не было в списке пассажиров? Которого на самом деле не существовало?

– Ну, он так представился… – Оксана почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. – Уверяю вас, я ничего не выдумываю…

На этот раз голос ее прозвучал жалко, она ничего не могла с этим поделать.

– Но Логинов – это так, это мелочь, незначительная деталь! – продолжал мужчина, неспешно наклоняясь к ней, как паук приближается к мухе, попавшей в его паутину, – медленно, неторопливо, зная, что она никуда не денется.

– Логинов – это деталь, хотя и важная… но вот ваша сумка… точнее, ее отсутствие… да еще следы пластита на уцелевшем фрагменте… Скверная история!

Теперь глаза его были совсем близко, и в глазах этих, куда Оксана уставилась против воли, было явное и нескрываемое торжество. Да что там торжество, там был самый настоящий восторг.

Восторг победителя.

Оксана испугалась и подумала, что лучше бы она имела дело с двумя майорами – Ступниковым и Мухиным, с теми хоть было все ясно. А от этого непонятно чего ждать.

Он все смотрел и смотрел, так что Оксана вскочила со стула и отступила, она не могла больше выносить этот взгляд.

Он тоже неторопливо вышел из-за стола и подошел к Оксане вплотную, взяв ее за руку.

Его руки оказались холодными и влажными, как оттаявшая рыба. И глаза… странное выражение этих бесцветных глаз по-прежнему действовало на нервы.

– Скверная история! – Мужчина покосился куда-то в угол кабинета, с явным разочарованием выпустил руку Оксаны и отступил от нее на шаг. – Но вы правы, Оксана Николаевна, я во всем разберусь. Это мой долг, больше того – это моя обязанность!

Он отступил еще на шаг, посмотрел на нее в упор, и на лице его на неуловимую долю секунды промелькнула странная плотоядная улыбка.

– Но только, Оксана Николаевна, от вас тоже очень многое может зависеть! Очень многое! Если вы пойдете навстречу следствию – следствие тоже пойдет… навстречу!..

Его губы шевельнулись, вытянулись в трубочку и опять обмякли, как два розовых слизняка.

– Вы меня понимаете? – проговорил он вкрадчиво.

– Нет, я не понимаю… – ответила она вполне искренне.

Она его действительно не понимала, не понимала всех этих недомолвок, всех этих странных, то ускользающих, то торжествующих взглядов и еще более странных телодвижений.

Впрочем, смутная догадка начала уже брезжить в глубине ее сознания – но эта догадка была настолько дикой, настолько неожиданной, что она не могла принять ее всерьез…

– Не понимаете? – переспросил он странным, высоким голосом. – Или не хотите понимать? Я вам еще раз повторяю – вы должны пойти мне навстречу, и тогда я смогу вам помочь! Если же вы не хотите со мной искренне сотрудничать – это только доказывает вашу вину! Со всеми вытекающими отсюда последствиями!

Оксана удивленно взглянула на него – и смутная догадка начала превращаться в уверенность.

Так вот что значили все его странные ухмылки, все его долгие взгляды! Она-то, дура, не поняла его намеков, его взглядов! Ее смутило то, что во взгляде его не было обычной похоти, а только торжество паука, который поймал наконец муху в свои сети и твердо уверен, что она никуда больше не денется.

А оказалось, что ничто человеческое ему не чуждо! Да лучше бы он был винтиком, деталью бездушной машины!

– Так что, Оксана Николаевна, мы с вами как будто поняли друг друга? – повторил он, не сводя с нее пристального взгляда. – Вижу, вижу, что поняли! Так что теперь все зависит исключительно от вас, от вашей доброй воли!

Он снова подошел к ней, схватил ее руку. В глазах его горел лихорадочный огонь, уже нисколько не удивлявший Оксану.

Она поняла, что все эти слова он говорит просто так, чтобы не молчать, на самом деле он прекрасно знает, что у нее нет выбора, что она в полной его власти.

Она резко отняла у него руку.

Он шумно вздохнул, словно проснулся, суетливо потер руки, вернулся к столу, взял там листок бумаги, что-то на нем быстро написал и снова подошел к Оксане:

– Я понимаю, что здесь не очень подходящее место для… сотрудничества со следствием. Но это не беда, у нас есть специальные квартиры… вот адрес одной из них! – Он протянул ей листок, при этом снова опасливо покосился в угол комнаты, и Оксана поняла, что там установлена видеокамера.

– Запомните этот адрес! – проговорил он настойчиво.

Она послушно взглянула на листок, прочитала: «Греческий проспект, дом семь, квартира четырнадцать».

– Запомнили?

Оксана растерянно кивнула, и мужчина, щелкнув зажигалкой, поджег листок, бросил его в пепельницу, а когда бумага догорела, аккуратно размял пепел.

– Вы придете туда сегодня же, в восемь часов вечера, и там мы с вами… обо всем договоримся. Только я хочу, чтобы вы не строили лишних иллюзий. Если вы не придете – я буду считать, что вы не хотите сотрудничать со следствием. Со всеми, как говорится, вытекающими! В этом случае я распоряжусь, чтобы вас арестовали, поместили в камеру и начали готовить к следственным действиям. Думаю, вы поняли, что в моих силах убедительно доказать вашу вину…

– А если я приду?

– Если вы придете – это будет прямым доказательством вашей доброй воли! Мы с вами поработаем и выясним, кто на самом деле заинтересован в том, чтобы следствие зашло в тупик, кто хочет подставить вас в качестве главной подозреваемой…

– И в этом случае вы меня не арестуете? – прямо спросила Оксана.

– А зачем? – мужчина развел руками. – Арест – это крайняя мера, она применяется в том случае, если следователь считает, что подозреваемый имеет намерение скрыться или иным способом воспрепятствовать следствию. Если же вы готовы искренне сотрудничать…

– Да, но как я могу убедиться, что вы меня не обманете?

– Что? – мужчина посмотрел на Оксану недоуменно.

Но она твердо встретила его взгляд. Теперь, когда она уразумела наконец, чего он от нее хочет, страх уступил место презрению.

– Ну, допустим, я приду на эту вашу конспиративную квартиру со всеми, как вы выразились, вытекающими – а вы меня все равно арестуете и оставите на роли главной подозреваемой? Где у меня гарантии, что этого не случится?

– Как вы можете так думать?! – Он выпятил грудь, прошелся перед ней самодовольным индюком. – Я не такой человек, чтобы нарушать свое слово! Не такой человек!

– Знаете, мне попадались разные люди… – возразила Оксана. – Некоторые выглядели вполне прилично, а на поверку оказывались непорядочными…

– Но я не такой! – повторил он. – Я – человек слова! Кроме того, я вас сейчас отпущу, а это, мне кажется, само по себе подтверждает мои добрые намерения. Ведь из полиции вас выпускать вовсе не собирались, больше того, чтобы заставить вас во всем признаться, вас хотели запереть в камеру с уголовницами… уверяю вас, это удовольствие ниже среднего! Так что, Оксана Николаевна, вы должны признать, что со мной иметь дело гораздо приятнее, и сделать из этого соответствующие выводы!